Челябинские Приюты Животных

Экология и поведение серой вороны в последние годы привлекли внимание многих исследователей. Однако, несмотря на многочисленные специальные исследования и публикации, посвященные этому виду, до сих пор существуют противоречивые мнения о биоценотической роли серой вороны, ее практическом значении и даже систематике. Столь же различно и эмоциональное отношение к этому виду у разных людей. Одни восторгаются экологической пластичностью, интеллектуальными способностями и заботливостью ворон о своем потомстве, другие столь же эмоционально резко оценивают отрицательное воздействие ворон на певчих и водоплавающих птиц, подчеркивая их хищнические и воровские способности, третьи сосредоточиваются на том, что эти неряшливые и громкоголосые птицы постоянно беспокоят людей, царапают позолоту на куполах церквей, нарушают коммуникации, загрязняют памятники архитектуры. Еще одна причина настороженного отношения людей к воронам связана с тем, что они всегда собирались в местах крупных сражений; многочисленными они были и в тяжелые для Москвы годины: в период опричнины и наполеоновского нашествия. Это лишь немногие крайние оценки многогранной деятельности нашей ближайшей соседки в городе — серой вороны. Рассмотрим последовательно особенности экологии и поведения серой вороны в городе.

Но сначала о систематике. Как отдельный вид, ворона (Corvus cornix L.) была описана К. Линнеем в классическом труде «Система природы» вместе с близким ей видом — черной вороной (Corvus corone L.). Дальнейшими исследованиями выяснили, что в обширных зонах контакта черные и серые вороны образуют смешанные пары, дают полноценное, способное к размножению потомство. Это свидетельствует о том, что серая и черная вороны в природе пока не достигли полной репродуктивной изоляции, характерной для настоящих видов. Поэтому систематики объединили черную и серую ворон в один вид — ворона (Corvus corone), придав им ранг подвидов. Под единым видовым названием серая и черная вороны вошли в систематические сводки и крупные монографии. Однако в дальнейшем среди серых и черных ворон были выделены собственные подвиды, поэтому внутри одного вида Corvus corone стали указывать две группы подвидов: серых (cornix) и черных (corone) ворон.

Более последовательной позиции придерживался известный отечественный орнитолог Л. С. Степанян, считавший серую и черную ворон почти видами. Это позволило сохранить за серой и черной воронами их собственные названия, данные в свое время К. Линнеем, показать, что они прошли длительную совместную историю в составе единого вида, тем самым подчеркивая их эволюционную близость. Поэтому все сведения и рассуждения в настоящей статье относятся к серой вороне.

Многочисленные стаи врановых, в том числе и серых ворон, издавна зимовали в крупных городах Центральной России, совершая суточные миграции (утром на кормежку, вечером на ночевку), первые научные описания которых, сделанные в середине XIX в. в антропогенных ландшафтах Воронежской губернии, принадлежат известному путешественнику, фаунисту, одному из первых отечественных экологов Н. А. Северцову. Учеты, проведенные нами в 1980-х годах, показали, что в те годы в Москве зимовало 700—800 тыс. особей врановых птиц, из которых 76% составляли серые вороны, 23 % — галки, 0,8% — грачи. В меньших по размеру городах (Ленинграде, Казани, Киеве, Львове, Липецке, Чебоксарах, Ростове-на-Дону, Ставрополе) меньшим было и число зимующих врановых птиц (около 100—200 тыс. особей).

Еще в начале XX в. с приближением весны вороны покидали города и гнездились в отдалении от жилья человека, и лишь отдельные пары устраивали гнезда в пригородах и лесопарковых зонах больших городов. Интенсивная урбанизация серой вороны началась только во второй половине XX в. и прослежена на обширной территории Европейской России. Так, первые вороньи гнезда в Перми были обнаружены в 1955 г., в Свердловске (Екатеринбурге) в 1958 г., в Воронеже в 1976 г., в Тамбове в 1981 г.

Темпы, которыми шло увеличение численности гнездящихся в городах ворон, можно проиллюстрировать на примере освоения ими г. Астрахани. В этом городе немногие гнездящиеся пары ворон были впервые зарегистрированы в 1965—1966 гг. В 1967 г. в центре города на учетной площади в 6—7 кв.км уже было обнаружено 9—10 гнездящихся пар, в 1968—1969 гг. — 15—18 пар. Наиболее заметное увеличение городской популяции ворон было отмечено с начала 70-х годов, когда на одной и той же площади гнездилось в 1970 г. — 24, в 1971 г. — 39, в 1972 г. — 47 пар. В конце 70-х годов гнездовая популяция серой вороны в Астрахани состояла уже из 74 пар. В 80-х годах число гнездящихся пар стало увеличиваться еще быстрее, достигнув к 1983 г. 176 пар.

В середине 60-х годов было отмечено и постепенное увеличение численности ворон, гнездящихся в Москве. В результате учетов, проведенных в 1965 г. в юго-западном секторе Москвы, на маршруте протяженностью 13 км было обнаружено 27 жилых гнезд, к середине 70-х годов здесь уже было 66 гнезд, а к концу 80-х годов гнездовая численность серой вороны достигла максимального уровня — 300 гнезд. После этого стали происходить флуктуационные изменения числа гнездящихся птиц, связанные с погодными, экологическими и социально-экономическими условиями большого города. К середине 90-х годов количество гнезд на том же маршруте сократилось до 231, что объясняется некоторым снижением пищевой привлекательности городских территорий (улучшение санитарного состояния дворов и улиц, уменьшение количества пищевых отходов в мусорных баках и на городских свалках, связанное с резким падением уровня жизни населения). В 1998 г. отмечен новый подъем числа гнездящихся ворон — до 315 гнезд, после которого вновь произошло незначительное снижение.

Полные учеты гнезд серой вороны, проведенные в 1990—1997 гг. в нескольких городах и поселках Ивановской области, показали, что в отличие от больших городов в небольших населенных пунктах серая ворона немногочисленна, и плотность ее населения в гнездовое время уменьшается. Например, в г. Приволжске плотность населения серой вороны за этот период снизилась почти в 2 раза. Вероятно, такие изменения обусловлены ухудшением кормовой базы в виде пищевых остатков, связанные с ухудшением социально-экономических условий людей. Возможно, произошло перемещение части популяции серой вороны из небольших поселков и городов в крупные населенные пункты.

Процесс урбанизации сопровождается существенными изменениями в поведении и экологии птиц. Вороны, весьма осторожные в природе, в городе не боятся человека, подпускают людей на близкое расстояние, а в некоторых скверах и парках г. Москвы стали брать корм из рук. Вместе с тем возросла агрессивность ворон: случается, что при защите птенцов птицы налетают на человека сзади и наносят несколько сильных ударов клювом и крыльями по голове. В кормовом поведении городских ворон отмечен ряд элементов, совершенно несвойственных птицам, обитающим за пределами города. Например, многие из них научились размачивать в лужах засохшие куски пищи и успешно передают этот опыт молодым; часть ворон научилась раскалывать твердые предметы (орехи), сбрасывая их на асфальт с большой высоты, а некоторые — даже подкладывая их под колеса автотранспорта, поездов и трамваев. Особое недовольство работников коммунальных служб вызывают игры ворон на крышах зданий, во время которых птицы, присев на хвост и лапы, съезжают, как с горок, по крутым скатам, царапая их поверхность когтями.

Благоприятные условия для обитания птиц в городе снизили миграционную активность у урбанизированных популяций: более трети ворон, гнездящихся в городах Центральной России, стали оседлыми.

Существенные изменения коснулись и гнездового стереотипа птиц. В слабо измененных ландшафтах Центрального региона Европейской России вороны проявляют явную тенденцию к расположению гнезд на березе, сосне, дубе и некоторых других деревьях, устраивая свои крупные гнезда в развилках из нескольких ветвей. В городских условиях вороны гнездятся на имеющихся видах деревьев (в Москве это преимущественно тополь, липа, береза, клен и некоторые другие виды высоких деревьев с хорошо развитыми кронами). Кроме того, вороны стали регулярно гнездиться и на различных постройках: на опорах ЛЭП, площадках пожарных лестниц, на карнизах, чердаках и в архитектурных украшениях зданий. Процесс этот шел постепенно. Так, в 1965 — 1966 гг. в Москве было обнаружено лишь три гнезда ворон на различных постройках, в 1978 — 1980 гг. десять случаев гнездования ворон на зданиях, а в 1985—1990 гг. гнездование ворон на зданиях становится уже обычным. Широкая экологическая пластичность, проявившаяся в выборе разнообразных мест для гнездования, послужила одной из важных черт экологии, позволившей серой вороне, как, впрочем, и другим синантропным видам птиц, проникнуть в полностью трансформированные людьми ландшафты крупных городов.

В городах птицы в качестве строительного материала для гнезд нередко используют различные предметы антропогенного происхождения. Например, многолетнее гнездо серой вороны высотой около 1 м, снятое с опоры ЛЭП, которое было продемонстрировано на Первом совещании по врановым птицам, проходившем в 1984 г. в г. Москве, в основном было построено из алюминиевой проволоки.

В литературе имеются данные о том, что серые вороны в течение несколько лет занимают одно и то же гнездо, каждый раз реконструируя его. Однако в Москве и в ближайшем Подмосковье вороны редко занимают старые гнезда, чаще они ежегодно строят новые, что связано, видимо, с частым их беспокойством и разрушением гнезд людьми. Этими же причинами объясняется и большая высота расположения гнезд в городах. В слабо освоенных и редко посещаемых районах вороньи гнезда обычно располагаются на высоте от 2,5 до 6 м от земли. Но в городах вороны устраивают гнезда на значительно большей высоте и в более труднодоступных местах. Так, в черте г. Москвы все обнаруженные гнезда находились на высоте от 4 до 21 м, причем основная их часть — на высоте от 10 до 15 м, в г. Иванове средняя высота расположения гнезд составляла 18 м, в г. Череповце — около 13 м.

При гнездовании серых ворон весьма важным оказывается расстояние между жилыми гнездами. В слабо измененных ландшафтах это расстояние для большинства жилых гнезд составляет 80—200 м. В таких поселениях сохраняется связь между соседними парами, что имеет значение при коллективной защите гнезда от хищников. В городе такое равномерное распределение гнезд существенно нарушается. В городских парках гнезда располагаются на расстоянии 60—80 м друг от друга, а в районах жилых кварталов — отдельными группами, и расстояние между этими группами может составлять несколько сот метров. Решающим моментом для расположения гнезда на определенной территории является наличие кормов в количестве, достаточном взрослым птицам в период строительства гнезда и откладывания яиц. С 15 апреля по 6 мая 2001 г. нами были проведены абсолютные учеты гнезд серой вороны в северо-восточной, юго-восточной и юго-западной частях Москвы. Всего было обследовано около 12 кв. км городской территории, где отмечено 505 гнезд, из них 322 были жилыми. Плотность гнездования ворон в среднем составила 60 пар на 1 кв. км.

О глубоких изменениях, произошедших в экологии урбанизированных птиц, свидетельствует удлинение репродуктивного периода, отмеченное у городских ворон. Обычными сроками строительства гнезд в слабоизмененных лесных ландшафтах средней полосы европейской части России является последняя неделя марта—начало апреля. Но мягкие температурные условия большого города обеспечивают более раннее таяние снега, здесь на 2—3 недели раньше распускаются листья на деревьях, раньше становятся активными мышевидные грызуны и беспозвоночные, входящие в рацион птиц. В связи с этим раньше начинают гнездиться городские птицы. Полностью построенные гнезда ворон в Москве отмечены во второй половине марта, а в конце этого месяца, то есть на полторы-две недели раньше, чем в естественных ландшафтах, в городе уже встречаются полные кладки. В 20-х числах апреля в гнездах городских ворон появляются птенцы, а в конце мая — слетки.

Как известно, пределы объема кладки у птиц являются генетически обусловленным признаком. У ворон минимальный объем полной кладки составляет 2 яйца, максимальный — 6, а в среднем кладки содержат от 3 до 5 яиц. Величина эта меняется в зависимости от конкретных кормовых и погодных условий года в репродуктивный период, но не выходит за рамки указанных пределов. В значительно большей степени варьирует число благополучно вылупившихся, выкормленных и вылетевших из гнезда птенцов. При недостатке кормов в процессе насиживания возрастает количество слетов самки с гнезда, тем самым нарушается режим насиживания, происходит гибель кладки в целом или отдельных яиц. При недостатке корма во время выкармливания выводка в первую очередь гибнут младшие и наиболее слабые птенцы в выводке, за счет чего оставшиеся птенцы получают больше корма.

В городах, где максимально проявляется хозяйственная деятельность людей, кормовая база значительно богаче, чем в естественных ландшафтах, но нередко подвержена резким изменениям, совершенно не связанным с естественными природными процессами. Так, прекращение выбросов сточных вод, уничтожение свалок хозяйственных отбросов, массовые мероприятия по уборке территории, промышленная утилизация отходов пищевых производств и т.д. резко ухудшают кормовую базу синантропных популяций, при этом указанные изменения не сопровождаются предварительными «сигналами», которые могли бы быть заранее восприняты птицами, как это имеет место в естественных ценозах.

Исследования последних десятилетий показали, что в сильно измененных человеком ландшафтах у птиц происходит увеличение плодовитости: появление дополнительных кладок и возрастание числа яиц и птенцов, благополучно заканчивающих развитие. Если в слабоосвоенных ландшафтах среднее число яиц в полной кладке составляет в среднем 3,4—4,0 яйца, то в сильно и полностью трансформированных условиях оно возрастает до 4,2—4,7. Число вылупившихся птенцов в сильно измененных ландшафтах в среднем также оказывается несколько большим (3,8), чем в слабоизмененных лесных ландшафтах (3,2—3,5). Существование определенной тенденции к повышению плодовитости у урбанизированных популяций серых ворон подтверждается и числом птенцов, вылетевших из гнезд. Однако оно заметно меньше числа отложенных яиц и в силу указанных причин подвержено очень большим колебаниям.

Учитывая эти обстоятельства, а также то, что преследование серых ворон во все сезоны года создает повышенный отход из синантропной популяции по сравнению с популяциями, обитающими в условиях, близких к естественным природным ландшафтам, можно заключить, что популяции птиц в условиях города имеют особый режим и темп обновления по сравнению с исходными «дикими» популяциями, что, по-видимому, приводит к ускорению дальнейшей адаптации птиц к измененным человеком ландшафтам.

Роль ворон в городах трудно оценить однозначно. С одной стороны несомненно, что при чрезмерно возросшей численности их деятельность наносит весьма ощутимый вред коммунальному хозяйству и оказывает негативное воздействие на и без того обедненную фауну города. Но в некоторой степени это компенсируется санитарной ролью ворон и их средообразующей деятельностью, поскольку гнезда ворон активно используются некоторыми видами хищных птиц — ушастыми совами и мелкими соколами.

В Москве и ряде других крупных городов России неоднократно предпринимались попытки регуляции численности ворон: отлов с помощью ловушек, отстрел, применение ядохимикатов, уничтожение гнезд и кладок. Как правило, все эти дорогостоящие мероприятия, не говоря уж об их антигуманности, не давали ощутимого эффекта и в лучшем случае позволяли на некоторое время снизить численность ворон на сравнительно небольшой территории. Значительно лучшие результаты дает правильное применении звуковых и световых репеллентов. Но совершенно очевидно, что существенного снижения численности ворон в городах можно добиться, лишь подорвав их кормовую базу, то есть ликвидировав несанкционированные свалки, окружающие в настоящее время города, введя в обиход плотно закрывающиеся мусорные контейнеры. Может быть, стоит вспомнить о том, что в 60—70-х годах в подъездах домов обычно стояли отдельные баки для пищевых отходов, содержимое которых вывозили не на свалки, а на пригородные свинофермы, и возобновить эту практику. Во всяком случае, при имеющемся положении дел сокращение численности ворон приведет к росту численности их пищевых конкурентов — серых крыс, и это вряд ли будет способствовать оздоровлению городской среды.

Автор: В. М. Константинов, доктор биол. наук Московский педагогический государственный университет

Источник: http://www.biodiversity.ru/publications/odp/archive/28/st05.html