Челябинские Приюты Животных

Последняя ночь колдуна

Дождливой осенней ночью, когда тучи скрывали Луну и звезды, холодные капли барабанили по крышам, а ветер плакал и стонал за окнами, в своей маленькой квартире на последнем этаже высотного дома умирал старый колдун.

Колдуны никогда не умирают днем или в хорошую погоду, о нет! Они всегда умирают в грозу, бурю, снежный буран, в ночь когда извергаются вулканы или случается землетрясение. Так что этому колдуну еще повезло — шел всего лишь сильный дождь.

А в дождь умирать легко.

Колдун лежал на кровати, застеленной черными шелковыми простынями и смотрел на свой колдовской стол. Там искрились разноцветными огнями пробирки и реторты, капали из змеевиков тягучие мутные жидкости, в стеклянных плошках росли светящиеся кристаллы… Колдун сморщился и позвал:

— Фрог!

Со старого шкафа, уставленного древними книгами в кожаных переплетах, лениво спрыгнул толстый черный кот. Подошел к кровати, запрыгнул колдуну на грудь. Тот захрипел и махнул рукой, сгоняя кота.

— Звал? — усаживаясь в ногах, спросил кот.

Говорить умеют почти все коты на свете. Но немногие их понимают. Колдун — понимал.

— Я умираю, — сказал колдун.

— Знаю, — ответил кот равнодушно. — И ради этого ты звал меня?

— Скажи, что со мной будет?

Фрог прищурился и посмотрел над головой колдуна. Как известно, все коты умеют видеть будущее.

— Ты умрешь на рассвете, когда далеко за тучами встанет солнце. Тебе будет так же больно, как той женщине, что ты проклял. И так же страшно, как тому мужчине, на которого ты навел порчу. Когда ты станешь задыхаться, я сяду тебе на горло, поглажу твои пересохшие губы своей бархатной лапкой, поймаю твой последний выдох — и отнесу своему хозяину. Так было задумано, так есть и так будет.

Колдун покачал головой:

— Я проклял женщину, которая утопила своего ребенка. Я навел порчу на мужчину, из-за которого она это сделала.

— Какая разница? — ответил кот. — Ты колдун. Ты заключил договор с тем, кому я служу. О, нет, нет, не хочу иметь с ним ничего общего! Но девять жизней — это девять жизней, колдун. Их приходится отрабатывать…

Красный язычок мелькнул между острыми зубками — Фрог на мягких лапках пошел к изголовью кровати.

— Хочешь, колдун, я помогу тебе? Мои лапки могут быть очень сильными, а твое дыхание такое слабое…

Колдун поднял правую руку — из пальца выскочила злая синяя искра и ужалила кота в нос. Тот с возмущенным мявом взвился с кровати и заскочил на шкаф.

— Не спеши, — тяжело сказал колдун. — У меня есть еще время… до восхода солнца. И у меня есть последняя ночь колдуна.

— Глупые, наивные, постыдные надежды, — фыркнул со шкафа кот, сверкая глазами. — «Если в ночь своей смерти колдун найдет невинную душу, которую терзает горе, и сможет прогнать это горе без остатка — он будет прощен».

— Да, — сказал колдун, садясь на кровати. — Ты кот колдуна, ты знаешь.

— Где ты найдешь в этом городе невинную душу? — спросил кот. — А знаешь ли ты, что ты должен развеять горе, не причинив зла никому…

— Знаю, — пробормотал колдун.

— Никому, кроме самого себя, — закончил кот.

Глаза колдуна потемнели:

— Эй, кот! Еще вчера этого дополнения не было и в помине!

— Но я кот колдуна — и я произнес эти слова, — сказал Фрог. — Извини. Ничего личного. Но девять жизней — это, все-таки, девять жизней.

Колдун ничего не ответил. Тяжело поднялся и пошел к своему столу, где над спиртовкой, в колбе толстого мутного стекла кипела и пузырилась черная вязкая жижа. Минуту колдун смотрел на нее, а потом снял колбу с огня и одним глотком выпил последнюю в мире кровь дракона. В глазах его заплясало пламя, плечи расправились, он вдохнул полной грудью и перестал опираться на стол. Даже кровь дракона не могла отвратить его смерть — но, хотя бы, он умрет не беспомощным.

— Эй, кот… где кристалл?

Кот следил за ним со шкафа и молчал.

Колдун сам нашел магический кристалл — на кухне, спрятанный среди коробок с овсяной кашей и банок с рыбными консервами. Вернулся в комнату, освещенную привычным светом ламп в кроваво-красных абажурах. Водрузил кристалл на стол — и вгляделся в него.

У злых колдунов магический кристалл черный или красный. У тех, что считают себя добрыми — прозрачный или белый.

А этот кристалл был грязно-серый. Под взглядом колдуна он засветился, изнутри проступили картинки — мутные, нечеткие.

Колдун смотрел в кристалл. И видел, как ворочаются без сна в своих постелях люди — обиженные и мечтающие обидеть, преданные и собирающиеся предать, униженные и готовящиеся унижать. Горе терзало многих, но чтобы прогнать это горе — колдуну пришлось бы причинить еще большее зло.

— Зачем ты тратишь последнюю ночь своей жизни на глупости? — спросил кот. — Когда настанет моя последняя ночь, я пойду к самой красивой кошке…

Колдун засмеялся и прикрыл кристалл рукой — будто опасался, что кот сумеет там что-нибудь разглядеть. Из своей кроваво-красной мантии он выдернул длинную нитку, от валяющегося на столе засохшего апельсина оторвал кусочек оранжевой корки. Желтый листок бумаги, зеленый листик от растущего в горшке цветка, голубая стеклянная пробка, закрывавшая пробирку, капля синей жидкости из пробирки, фиолетовый порошок из склянки. Колдун смешал все это в своей ладони — и, не колеблясь, поднес ладонь к огню. Очень многие заклинания требуют боли.

Колдун давно уже боли не боялся. Ни своей, ни чужой. Он стоял у стола, держал руку над огнем — пока семицветное сияние не запылало в ладони. А потом бросил сияние через всю комнату, через стекло, через ночь — куда-то далеко-далеко и высоко-высоко.

— Ну-ну, — скептически сказал кот. — Ты хороший колдун. Но туда тебе не войти — даже по радуге.

Колдун потрогал радужный мостик. Тот пружинил и пах медом. Тогда колдун осторожно забрался на радугу и пошел вверх, сквозь стену, ночь и дождь.

— Ну-ну, — повторил кот. Свернулся клубочком, так, чтобы наружу смотрел один глаз, и стал ждать.

А колдун шел по радужному мосту. Идти было тяжело, он быстро промок. Далеко внизу горели редкие огоньки в городских окнах, но вскоре их скрыли тучи. Молнии били вокруг колдуна, оглушительно гремел гром. Радужный мост дрожал и изгибался, будто хотел сбросить колдуна вниз.

Он шел.

Потом гром стал греметь все тише и тише, все дальше и дальше. Молнии слабыми искрами мельтешили внизу. Откуда-то сверху полился солнечный свет — и колдун опустил лицо.

А радужный мост уткнулся в Радугу — и растворился в ней.

Колдун осторожно вышел на Радугу. Казалось, она занимала небо от края и до края. Только выше было еще что-то, но колдун предусмотрительно не поднимал глаз. Он осмотрелся — очень, очень осторожно.

Если бы не Радуга под ногами, он бы подумал, что стоит в лесу. Высокая зеленая трава, тенистые деревья, журчащие ручьи… Пахло медом и свежей водой. Колдун сел под деревом и стал ждать.

Откуда-то из кустов выбежал большой черный пес. Замер, удивленный. Подошел к колдуну, лизнул его в руку. Колдун потрепал пса за уши. Пес еще раз лизнул его — и убежал.

Колдун ждал.

Прошел, может быть, целый час. Послышался шум, частое дыхание — и к колдуну бросился маленький рыжий пес.

— Хозяин! — пролаял пес, тычась в его руки. — Хозяин, ты пришел!

Колдун обнял собаку, которая была у него давным-давно — в детстве, которое бывает даже у колдунов. Уткнулся лицом в собачью морду и из его глаз потекли слезы.

— Да, — сказал он. — Я пришел.

— Почему ты не шел так долго? — спросил пес. — Ты ведь стал таким умным, ты даже можешь подняться на Радугу, я знаю! А почему ты больше никогда не держал собак? Неужели ты нас больше не любишь?

— Я стал колдуном, — ответил колдун, гладя пса. — Колдуну не положено держать собаку. Прости. К тому же я знал, что на Радугу меня пустят лишь один раз. А я знал, что однажды мне надо будет прийти… туда, куда уходят все собаки. Видишь ли… я умный колдун…

— Ты самый умный, хозяин, — собака ткнулась в его щеки, слизывая слезы. — Ты ведь пришел за мной?

— Сегодня ночью я умру, — сказал колдун. — Никто и ничто в целом мире этого не отменит…

— Ты придешь ко мне… на Радугу? — робко спросил пес.

Колдун молчал.

— Или мне можно будет пойти к тебе?

— О, — колдун засмеялся, — не стоит. Я уверен, тебе не понравится. Там обещает быть слишком жарко…

— Хозяин…

— Этим вечером у маленького мальчика из нашего города умерла собака, — сказал колдун. — Ее сбила машина. Найди ее… я отведу ее назад.

— И она будет с хозяином?

Колдун кивнул.

— Я найду, — сказал маленький рыжий пес. — Сейчас. Только погладь меня еще раз.

Колдун погладил своего пса.

— А мне можно будет пойти за вами следом? — спросил пес.

— Мне не унести вас обоих, — сказал колдун. — А мы пойдем сквозь грозу. Ты же всегда боялся грома, помнишь? Иди… будь хорошей собакой. Иди! У меня совсем мало времени.

Через два часа маленький мальчик, проплакавший всю эту ночь, задремал — и тут же проснулся. Холодный мокрый нос ткнулся в его лицо. Мальчик обнял свою собаку, пахнущую грозой и, почему-то, медом. Окно было открыто, грохотала гроза и струи дождя летели в комнату. Странная туманная радуга мерцала за окном.

— Твою собаку всего лишь контузило ударом, — сказал кто-то, стоящий у постели мальчика. — Она отлежалась и прибежала домой. Понимаешь?

Мальчик закивал. Пусть так…

— Твои родители… не беспокойся. Они тоже с этим согласятся, — сказал колдун. Подошел к окну и шагнул на остатки радужного моста — выцветшие, истончившиеся. Пропали красный и оранжевый, синий и фиолетовый цвета. Но мост еще держался. Колдун устало пошел по воздуху дальше.

Мальчик за его спиной крепче обнял свою собаку и уснул.

Колдун медленно добрел до своего дома. Прошел сквозь закрытое окно. Где-то за горизонтом готовилось взойти солнце.

— Хитрый? — спросил Фрог. Кот сидел у магического кристалла, раскачивал его лапой. — Приготовил все напоследок? Невинная душа — ребенок, горе — умерший пес? Хитрый! А как это ты причинил горе себе?

Колдун посмотрел в глаза кота — и тот осекся, замолчал.

— Я выполнил условие, — сказал колдун. — Передашь тому, кому служишь… моя душа свободна.

Он лег на черные простыни и закрыл глаза. Последние капли драконьей крови выцветали в его глазах. Далеко за тучами вспыхнула желтая корона встающего Солнца.

— Мяу! — заорал кот возмущенно. Прыгнул на постель колдуна. — Обманул… обманул? Думаешь, обманул? Ничего личного… но, понимаешь ли… девять жизней… надо отрабатывать…

На мягких лапках кот подошел к лицу колдуна и улегся ему на шею. Колдун захрипел. Кот смущенно улыбнулся и протянул лапку к его рту. Из бархатных подушечек выскользнули кривые желтые когти.

— Ничего личного, — виновато повторил кот. — Но… девять жизней…

В эту секунду последние остатки радужного моста — зеленые, будто луга Радуги, вспыхнули и растаяли дымком. И одновременно, разбив стекло, в комнату кубарем вкатилась маленькая рыжая собачка — мокрая, дрожащая и очень, очень сосредоточенная.

— Мяу! — растерянно сказала черная тварь на шее колдуна. В следующую секунду собачьи челюсти сжались на ее шее, встряхнули — и отшвырнули прочь.

— Ничего личного, — сказал пес. — Но у меня одна жизнь.

Он вытянулся на постели и лизнул соленое от слез лицо колдуна.

Где-то за окном тучи на миг расступились, в глаза колдуну ударил солнечный луч. Колдун зажмурился и пальцы его что было сил вцепились в черные простыни.

Но свет все бил и бил колдуну в веки. Тогда он открыл глаза.

Пес что-то пролаял — и колдун понял, что больше не слышит в лае слов.

Но так как он был умный человек, то встал и пошел на кухню — варить овсяную кашу с сосисками. А маленький рыжий пес в ожидании завтрака остался лежать на теплой постели — как и положено умному псу.